Four Poems by Dmitry Blizniuk, Translated by Yana Kane

Untitled 

an old cemetery along the streetcar line
the fence isn’t tall—just up to your throat.
from the streetcar windows you can see
old graves,
trees smashed by artillery shells.
the cemetery fence looks like a ballet barre.
ethereal specters
fly up and grab the bar with their little paws,
study holding the posture, 
extending a leg.
pre-shelling fresh air,
where the living and the dead meet—
hope and the impossible, the vanished forever.
we live,
dream,
dance.
we peek into the mirror of death
long and not tall —just up to your throat—
second signaling system of the soul.
we learn to live, and these are our teachers:
death, freedom, clear conscience,
somebody else.

some dressed in leotards,
some in full ballet tutus.
crisscrossed metal bars,
satiny steel ribbons. 
only yesterday she was orange-scented joy,
dipping a cookie into hot, sweet tea,
and today her life—iron shavings
sucked out by a magnet.
so simple.  

these worlds now locked up forever,
and the keys are gone. 
only keyholes remain
big as a man’s silhouette,
a breach in the wall, 
a raven on a shoulder.

Translator’s note:

Ivan Pavlov, a Nobel Prize-winning physiologist, distinguished two signal systems in the nervous system. The first signal system involves the basic, automatic responses we have to sensory stimuli, like salivating when we smell food. The second signal system, unique to humans, uses words as signals, enabling complex, abstract thought and communication.

Untitled

a girl with the gaze of a she-wolf.
plastic shopping bags by her feet. 
she huddles, a blue-eyed explosion of childhood,
by a family shelter, a flophouse. 
her gaze is a stick to push you away: keep moving, mister. 
that gaze, furious and unearthly. 
an injured creature,
a constellation—no one remembered to name, 
to invite to the zodiac party. 
a tsunami in a beaker her eyes. 
she presses the mass of blue waters
against the sturdy glass. 
but the world does not yield. 
mocking nicknames. near-destitution.
cockroaches gnaw on the eyelashes of sleeping princesses. 
the world is only in her dreams;
it sweeps by as an eight-deck battleship of nightmares. 
and she’s—a tiny crumb.
a prickly crumb off the lips of ivanuskha-the-trickster-fool. and what of happiness?
a stopper for the mind.
that’s how a wasp gets trapped in an old pepsi bottle. happiness…
the dance of a drunkard on a ship. he’s this close to falling overboard. he’ll recall nothing in the morning.
no, she has no cool/adequate smartphone,
no way through the looking-glass to the land of oafs,
into the land of all those elves, barbies, harrypotters and kittens. 
no way to join the other kids and the grownups softly held there by the digital leash. 

as for her—she’s tick-covered wormwood. 
she’s stuck in her thin cotton dress and flip-flops for all to see. 
she is guarding her mother’s bags. the murky sky is wide
like a tablecloth splashed with greasy cloud stains. 
billions of little human rocks strewn everywhere .
and each rock bites deeply into her back and face
with their sharp turning-away. 
ragamuffin. riffraff.
girl-tsunami, the time will come for
growing up
from a beautiful duckling into an ugly swan,
go nuts and blow to hell 
this entire fashionable, arrogant world.
a small, rejected devil
sits in an inflatable boat and swings the oars. 
her tresses flash fire. and I
avert my eyes. scorched  by her fury. 
I’m a rock, I’m a rock … not good, not bad—
one of a billion alien worlds. 
turning my back, rolled up like linoleum.
I’m a villager
with a tiger mask on the back of my head. 

Untitled

garden moonlit silvery gray salmon dances
we suck out the night venom
from the glands of a viper.
we plunge into cold light—
the howls of sirens pulse in the distance
a monsters soiree. lilac banshees invite everyone
to slow dance waiting for disaster. but we
will go insane our own way just as we wish.
the apricot in bloom, she burns
in the dusk a snowy coral a white rabbit in an inkpot.
you watch the stirring curtains.
step away from the window. you tossed the dirty laundry into the machine
now you’re listening closely to my heartbeat
inhaling the scent through my sweater—my man!—
the creaking house 
the house
fidgets like a schoolboy at his desk gladly sensing
that today he will not be bombed.
all the awfulness happens
through no fault of ours. screw it, beloved, let’s dance
it’s all because of the wine—
two liters of home-brew. We’re like kids today
we’ll believe in the happy ending to the scary fairy-tale
we’ll fall out of reality—
a boy and a girl off the balcony, holding hands
it’s all because of the wine.
meanwhile the truth wanders somewhere nearby—a pterodactyl
with a shard of glass in its leathery wing.
how good it feels
to love you and write poems so easily and live struggling 
under your brush-drawn sky with you
air translucent like cellophane.
set out food on plates.  
let the night be scented with roasted potatoes not war.
let’s take it out to the garden I’ll light the way with my phone.
if it starts to rain bombs we won’t shelter in the gazebo 
we’ll dance
among the drops the shards we’ll be nimble as eels
like neo and trinity.
as for agent vlad—go screw yourself maniac vlad.
we’ll feed the fried chicken scraps to Fima the dachshund. you
suddenly feel like crying and you cry—our world burst
the lungs of the magical dolphin were torn apart.
the smell of something burning of cigarettes
the singed stench of war nightmarish news announcers’ phrases
syringes
filled with optimism.
through these months we’ve surveyed and delved into the caves tunnels
crannies of the home that feels like a safe place
and now we are in the garden dancing and moonlight
pours over us fools oddballs. you sob. don’t be scared
we won’t get eaten.
no, beloved, no.
the neighborhood in the distance is a huge concrete umbrella
with the broken ribs of the houses it’s ugly half-open
we’ve studied closely the mole’s damp office-space we’ve nowhere to run
we’ll drink wine and dance.
the sand-filled crates behind a glass wall an illusion
of safety. what matters most
is that we’re together and the universe the milky way
with its white blind tentacles
wants to embrace strangle protect us?
all that night I didn’t get it
all this life I didn’t get it
truth, don’t approach us don’t come
too close.

Untitled

at night, the high-rises of Saltovka 
are abandoned cruise liners
drifting in a star-filled ocean;
but I know that in one of them your sister
is hiding on the lowest deck
she’s in the cargo bay with her dog. 

an improvisation on the theme of a rocket attack.
listen.
with your elbows.
with the roots of your teeth.
the first strike. prolonged, stretchy
steamrolling crash
waves batter the ship’s hull. 
thoughts go spinning fast fast fast
like a neutron star.
she grabs her Yorkie, rushes to the bathroom. 
clothespins dangle on a line:
surfers waiting for a big wave.
she dives into her smartphone.
leaps from channel to channel in telegram messenger.
#TLK-Kharkiv, #Discovery, etc. …
“rain, a transparent gecko, creeps down the pane—
only the little paw-pads are visible”
what’s this, poetry?
screw poetry. 
and here’s a newsflash: “from belgorod
launched another f*cking rocket”
about 30 seconds left. then, the explosion. 
why are there so many tiles here?
can a shard kill?
an earwig crawls down the tiled wall—
elegant in its lacquered gown,
two black blades instead of legs.
when we were kids, we called them “pincers.”
my legs—they won’t get blown off, right?
another explosion, a bit softer. 
guinea pigs lose their milk teeth 
while still in their mother’s womb.
I wonder if in paradise
I’ll still have teeth
and can chew apples and snickers bars?
“Shevchenkovskij and Kievskij neighborhoods are under attack…”
and here are photos of storms on Jupiter.
it’s pretty. like a spreading virus under a microscope. 
“one rocket blew up immediately after launch”
oh, the undersea world; an octopus—looks like
a shaved scrotum
with intelligent eyes
and tentacles. one more wave. explosion.
it turns out, there are planets, 
where it rains rubies
and clouds of lead and glass
float by. 
here is the latest NASA photo—
Cat's Eye Nebula;
the nebula is gorgeous: a flock of purple jellyfish 
overlapping each other like petals.
she sighs. My God.
how frustrating it is to die young
in such fascinating times. 
in a world of unimaginable wonders and nightmares.
in a world that’s almost, almost perfect. 
it’s unfair. unfair. unfair. 

the night crawls past her
slowly-slowly
like a viper across black glass. 
impressionism of survival
in Kharkiv. 

*** (an old cemetery)

старое кладбище вдоль трамвайной линии
невысокий забор - по горло.
из окна трамвая видны
старые могилы,
растрощенные снарядами деревья.
кладбищенский забор - точно балетный станок.
призраки прозрачные
подлетают и берутся лапками за прутья,
учатся держать осанку, 
вытягивать ножку.
свежий предснарядный воздух,
место, где встречаются живые и мертвые
надежды с невозможным, исчезнувшими навсегда.
мы живем,
мечтаем,
танцуем. 
подглядываем в зеркало смерти
длинное и невысокое - по горло,
вторая сигнальная система души.
учимся жизни, а это наши учителя:
смерть, свобода, чистая совесть,
кто-то еще.

иные в танцевальных костюмах, 
иные в полных балетных пачках.
крест-накрест прутья,
стальные атласные ленты.
еще вчера она - апельсиновое счастье,
макает печеньем в горячий сладкий чай, 
а сегодня ее жизнь - железные стружки -
высосал магнит.
так просто. 

эти миры теперь заперты навсегда,
и нет ключей.
остались только скважины
большие как силуэт человека,
как пролом в стене,
как ворон на плече.

*** (a girl with the gaze of a she-wolf…)

девочка со взглядом волчицы. 
полиэтиленовые сумки в ногах. 
замерла, синеглазый взрыв детства, 
возле семейной общаги. 
толкает взглядом, как палкой: дядя, проходи. 
взгляд злой и неземной. 
обиженное создание, 
созвездие – забыли назвать, 
позвать на вечеринку знаков зодиака. 
цунами в колбе – ее глаза. 
уперлась метровыми толщами синих вод 
в прочные стеклышки. 
но мир не пускает.
обидные прозвища. практически нищета. 
тараканы кусают спящих принцесс за ресницы. 
мир ей только снится, 
проносится восьмипалубным крейсером-кошмаром. 
а она – крошка, 
колючая крошка с уст иванушки-дурачка . и что же счастье?
заглушка для сознания. 
так осу закрывают в пустой бутылочке пепси. счастье... 
танец пьяного на корабле вот-вот выпадет за борт. ничего не вспомнит к утру. 
и нет у нее крутого/приличного мобильника, 
чтобы уйти в зазеркалье для дылд,
ко всем этим эльфам, барбям, гаррипотерам и котам. 
детям и взрослым, посаженным на мягкий ошейник цифры.

она же – полынь, усыпанная клещами. 
торчит в ситце и сланцах у всех на виду. 
сторожит сумки матери. небо мутное 
и широкое, как скатерть, в жирных пятнах облаков, 
и вокруг разбросаны миллиарды мелких камней-людей. 
и каждый впивается в спину и лицо 
острой отвернутостью. 
замарашка.голытьба. 
девочка-цунами, однажды ты 
вырастешь 
из прекрасного утенка в гадкого лебедя, 
психанешь и сметешь к чертям 
весь этот модный надменный мир. 
маленький отверженный дьявол 
сидит в надувной лодке и машет веслами. 
горят локоны. и я 
прячу глаза. обжигаюсь о ярость. 
я камень, я камень… не хороший, не плохой – 
один из миллиардов чужих миров. 
повернут спиной, свернут, как рубероид. 
крестьянин 
с маской тигра на затылке.

*** (garden moonlit silvery gray salmon dances)

под луной сад серебристо серый осетр танцует
мы высасываем ночь змеиный яд
из желез гадюки.
окунаемся в холодный свет - 
вдалеке пульсирует вой сирен.
бал монстров. сиреневые баньши приглашают всех
на медленный танец ожидания беды но мы
сойдем с ума по своему как мы захотим.
цветущая абрикос горит
в сумерках снежный коралл кролик в чернилах. 
следишь за колыханием штор
отойди от окна забросила грязное белье в стиралку
прислушиваешься к моему сердцу
сквозь кофту вдыхаешь запах - мой мужик! - 
скрип дома 
дом
он ерзает как школьник за партой радуется чувствует
сегодня его не будут бомбить.
все плохое происходит
не по нашей вине забей любимая давай потанцуем 
это все вино
два литра домашнего мы как дети сегодня
поверим в счастливый конец страшной сказки 
выпадем из реальности -
мальчик с девочкой из балкона взявшись за руки 
это все вино.
а истина бродит где-то рядом - птеродактиль с осколком
стекла в кожистом крыле. 
как же хорошо
любить тебя и писать стихи так легко и так тяжело жить
под написанным небом твоим с тобой
воздух полупрозрачен как целлофан
разложи по тарелкам еду.
пусть ночь пахнет жареной картошкой не войной
все вынесем в сад подсвечиваю мобильником.
и если пойдет дождь бомбы мы не спрячемся в беседке а 
будем танцевать
между каплями осколками проворные как угри
как нео и тринити.
а агент вован пошел на хер маньяк вован.
косточки жаренной курицы отдадим таксе Фиме. тебе
вдруг захотелось плакать и ты плачешь лопнул наш мир  
разорвало легкие волшебному дельфину.  
запах горелого сигарет
перегар войны кошмарные новости фразы дикторов 
шприцы
оптимизма. 
мы изучили за месяцы вдоль и поперек пещеры тоннели
закоулки дома где чувствуешь себя в безопасности
а сейчас мы в саду танцуем и лунный свет  
льется на нас дураки сумасброды ты плачешь не бойся 
нас не съедят.
нет любимая нет.
район вдали громадный бетонный зонт
со сломанными спицами домов уродлив недораскрыт
мы исследовали сырые офисы крота нам некуда бежать
мы будем пить вино и танцевать.
за стеклянной стеной ящики с песком это иллюзия 
безопасности главное
мы вдвоем  и вселенная млечный путь
белыми слепыми щупальцами
хочет нас обнять задушить защитить?
я так и не понял в ту ночь.
я так и не понял всю жизнь.
истина не приближайся к нам не подходи
слишком близко

*** (at night, the high-rises of Saltovka)

ночью высотки на Салтовке -
заброшенные круизные лайнеры -
дрейфуют в звездном океане,
но я знаю в одном из них твоя сестра
прячется на самой нижней палубе
в трюме с собакой.

это - импровизация обстрела.
слушай.
локтями.
корнями зубов.
первый прилет. тягучий
утюжный грохот.
волны бьются о борт корабля.
мысли вращаются быстро быстро быстро
как нейтронная звезда.
она хватает йорика, несется в ванную.
прищепки болтаются на леске:
серфенгисты - в ожидании большой волны.
она ныряет в смартфон.
прыгает по каналам в телеграмме.
#TLK-Харьков  #Дискавери и т.д...
"прозрачный геккон дождя  ползет по стеклу  -
только подушечки лап видны"
это что, стихи?
нахер стихи.
а вот информация - "из белгорода -
вылетела еще одна бл*дина ракета"
есть секунд 30. и будет взрыв.
почему здесь так много плиток?
осколок может убить?
по кафелю ползет уховертка -
изящная, в лакированном платье,
с двумя черными лезвиями вместо ног.
их в детстве называли "щипалками".
мне хоть ноги не оторвет?
еще один взрыв. чуть глуше.
морские свинки теряют молочные зубы
еще в утробе матери.
интересно, в раю
у меня будут зубы
и я смогу жевать яблоки, сникерсы?
"под ударами районы Шевченковский, Киевский..."
а это фотографии бурь на Юпитере.
красиво. как размножение вируса под микроскопом.
"одна ракета разорвалась едва взлетев"
о, подводный мир, осьминог - похож
на бритую мошонку
с умными глазами
и щупальцами. еще одна волна. взрыв.
оказывается, есть планеты,
на которых идут дожди из рубинов
и плывут облака
из свинца и стекла.
а вот новейший снимок НАСА -
туманность Кошачий Глаз
туманность прекрасна: стая фиолетовых медуз,
наслаиваются друг на друга как лепестки.
она вздыхает. Боже.
как же обидно умирать молодой
в такое интересное время.
где мир полон невообразимых чудес и кошмаров.
где мир почти, почти совершенен.
это нечестно. нечестно. нечестно.

а ночь проползает мимо нее
медленно-медленно.
точно гадюка по черному стеклу.
импрессионизм выживания
в Харькове.

Dmitry Blizniuk is a poet from Kharkiv, Ukraine. His most recent poems have appeared in “128 LIT,” “American Chordata,” “The London Magazine,” “Rattle,” “Another Chicago Magazine,” “Eurolitkrant,” “Poet Lore,” “New Mexico Review,” “The Ilanot Review,” “National Translation Month,” “EastWest Literary Forum,” “NDQ,” “The Pinch,” “Tochka.Zreniya” (“View.Point”), and many other publications. English translations of his poems have been nominated for the Pushcart Prize, have won the RHINO 2022 Translation Prize, and have been selected by Deep Vellum for the 2025 Best Literary Translations Anthology. He is the author of several collections of poetry in Russian. “The Red Forest” is a book of his poetry translated into published by Fowlpox Press in 2018 (Canada).  “По Той Бік Попелу” (“On the Other Side of the Ashes”) is a book of his poetry self-translated into Ukrainian and published by Herda in 2024 (Dnipro, Ukraine). 

Yana Kane came to the United States as a refugee from the USSR. She holds a BSE degree in Electrical Engineering and Computer Science from Princeton University, and a PhD in Statistics from Cornell University. She is pursuing an MFA in Creative Writing at Fairleigh Dickinson University, where she has been awarded the Baumeister Scholarship.

Her recent and upcoming English-language publications include 128 LIT, Allium, American Chordata, Another Chicago Magazine, Arkansas International, EastWest Literary Forum, The Los Angeles Review, Interpret Magazine, One Art, Platform Review, Rattle, RHINO Poetry, World Literature Today, Точка.Зрения/View.Point and Слово/Word. Her bilingual poetry book, Kingfisher/Зимородок, was published in 2020. Her original poetry and her translations have appeared in “Dislocation,” an anthology of poetry in translation published in 2024 by Slavica Publishers, a division of Indiana University.

View.Point recognized her poetry translations as among the “Best of 2022.” She won the 2024 RHINO Poetry Translation Prize and was selected for the 2025 Deep Vellum Best Literary Translations Anthology. 

She is grateful to Bruce Esrig for editing her English-language texts. 

26 February 2025